Представьте себе: сидите вы в диспетчерской огромной атомной электростанции и, как только какой-нибудь из сотен имеющихся приборов начинает мигать, звенеть или иным способом подавать вам тревожный сигнал, вы его с досадой выключаете — чтобы не раздражал. Или — если обладаете скандинавским хладнокровием — не выключаете, но продолжаете преспокойно решать кроссворд. Последствия можно не описывать — воображение вам подскажет.
Вы удивляетесь — что за дикая фантазия? Но ведь этот, мягко говоря, беспечный диспетчер — вы и есть. Не верите?
Наше тело — столь сложный и совершенный механизм, что атомная электростанция по сравнению с ним — элементарная швейная машинка: ведь ее-то человек давным-давно сконструировал и построил, а вот самостоятельно создать тело из одной единственной клетки пока, слава Богу, не удосужился.
И вот этот изощренный механизм постоянно с нами разговаривает, ежесекундно подает нам разнообразные, причем жизненно важные, сигналы — «Не ешь столько сладкого!», «Ты же терпеть не можешь этого человека!», «Дай мне, наконец, передохнуть!» — и прочие, куда более сложные. И как же мы на эти сигналы реагируем?
В лучшем случае идем к врачу — пусть нас лечит таблетками и уколами; в худшем — «берем себя в руки» и пытаемся продолжать жить так, будто ничего не происходит. При этом не делаем ни единой попытки пообщаться с собственным телом — а уж оно-то, кстати, ни при каких условиях не способно действовать нам во вред. Чем же мы отличаемся от пресловутого диспетчера? Пожалуй, только масштабами катастрофы. Да и то только на первый взгляд — мы-то сами у себя одни-единственные.
Что же нашему диспетчеру нужно срочно сделать, пока он еще жив?
