Их называют тетками. Презрительно и иногда с жалостью.
Обращают внимание на не всегда ровно лежащую на губах помаду, на усталое, словно сероватое лицо. На кульки и пакеты, которые не помещаются на обширных или слишком худых коленях.
Они садятся в метро сразу, как только появляется возможность, и засыпают, едва поезд трогается.
И молодые красавицы думают про себя: «Лишь бы не стать такой же теткой».
А они, эти тетки, так не думают. Они живут, трудятся, трудятся и трудятся.
Они расцветают благодарной улыбкой, когда им кто-то уступает место.
Они могут отчитать хулигана, когда мужчины сидят, потупившись, словно им нет дело до разгорающегося скандала.
Они первые встанут, если в вагон зайдет беременная, и предложат ей сесть с заботой, какую можно обратить на близкого человека. Их называют тетками.
Они бывают разные.
Участковые врачи и просто разные врачи из районных поликлиник. Социальные работники. Уставшие учителя (которых тоже презрительно называют училками). Продавцы и работницы заводов.
Они могут посоветовать молодой маме, как правильно успокоить ребенка, и нарваться на раздражение и гнев.
У них натруженные руки с выступающими венами и нередко — варикозные вены. А они не переживают — они принимают свою жизнь такой, какая она есть.
Они иногда заглядывают в мою книгу или планшет, и я вижу, как они начинают читать вместе со мной. Тогда я стараюсь листать медленнее, чтобы они успевали читать.
Они могут ехать домой к мужу и подросшим детям, а иногда едут в пустую квартиру. Они становятся к плите, готовят ужин, кормят семью, убираются. Закладывают белье в стиральную машину и садятся к телевизору, чтобы немного передохнуть, и засыпают через несколько минут, потому что утром рано вставать.
Знаете, если посмотреть в их глаза с любовью, вы увидите там тех юных и прекрасных девушек, которыми они когда-то были.
Они выбрали профессию, вышли или не вышли замуж, родили или не родили детей. Они добросовестно трудятся.
Они вкладывают душу и сердце в работу и семью, и иногда души не хватает на общение помимо двух этих пунктов жизни.
Они хотят, чтобы их семья была счастлива.
На своем рабочем месте, в школе или поликлинике, они преображаются. У них горят глаза. Вместо тетки — профессионал. Правда, бывает, не хватает сил. И их все не хватает и не хватает: они все так же стараются, но увы.
Круг обязанностей все больше, а они не могут сбросить с себя ни одну. Они не умеют отдыхать. И даже стесняются. Стесняются признаться себе, что устали.
Они не скажут: «Мне надо в отпуск, я хочу перевести дыхание».
Они только скромно могут сказать: «Может, на дачу на денек выбраться».
Они принесут на работу обед и разделят его с тем, кто будет поблизости.
Они искренне будут переживать в случае любых нестроений в твоей жизни.
Они очень будут надеяться, что у тебя будет муж и дети, — не потому, что так положено, а потому что очень хотят, чтобы ты была счастлива.
Они могут начать ворчать, а то и кричать на пустом месте. Они устали, а агрессия и раздражение так долго копились.
Но когда им улыбаешься и в ответ на крик или возмущение благодаришь и просишь извинить, они неожиданно расцветают. Знаете, они ведь не хотели стать тетками.
Они много работали и работают.
Они бежали марафон и продолжают бежать. Они не читали умных статей о том, как справляться со стрессом, поэтому едят тортики и шутят, что «хорошего человека должно быть много».
Они знают толк в тортиках и умеют их печь. Конечно, они с удовольствием угощают своими тортиками. И домашними соленьями. И если вы попадете к ним домой, вряд ли вы уйдете без гостинца.
В их сердце живет «блаженнее давать, нежели принимать», хотя они могут не знать этих слов. Иногда я смотрю на них в метро — усталых, словно посеревших от вечного марафона, и мне кажется, что их ничего уже не радует.
Но вот заходит улыбающийся малыш — и тетка первая предложит маме посадить его на ее место. Или, увидев, что я сгибаюсь от тяжести сумки, вдруг предложит: «Поставьте мне на колени, все же легче будет».
Они умеют улыбаться, знаете. Они умеют хохотать так, как не умеем хохотать мы, молодые. Они благодарны жизни и стараются не жаловаться. Я люблю их, этих теток. Очень многое в нашем мире держится на них.
