«Андрей — блокадный ребенок, три самых страшных года пережил с родителями в Ленинграде. Когда блокаду сняли, и семьи стали эвакуироваться по воде, случилась история, которую Андрей помнил всегда».
Фильмы с участием Андрея Мягкова прошли испытание временем, их смотрит уже несколько поколений. Он был действительно талантливым артистом, которому подвластны любые образы — как драматические, так и комедийные. При этом многие его коллеги говорили о том, что Андрей Васильевич был замкнутым. И чем популярнее он становился, тем более закрытым был его образ жизни…
«Сейчас много говорят о закрытости Андрея, о нежелании общаться и даже принимать помощь от близких.
На самом деле он всегда был таким. Настоящий ленинградец — самодостаточный и очень интеллигентный. В нем жила главная чеховская черта — никого не тревожить своими бедами, беречь покой других.
Андрей очень хорошо рисовал. У него есть изумительные портреты Ефремова, Волчек. Последний он подарил Галине Борисовне, я его видел.
Кстати, мало кто знает, но замечательный певец Эдуард Хиль был родственником Андрея. Помню, мы с Современником были на гастролях в Ленинграде, и он к нам пришел за кулисы.
Хиль тоже прекрасно рисовал и когда-то собирался стать вовсе не певцом, а художником. Послал своему дяде из Ленинграда пару своих рисунков, и тот посоветовал поступать в Мухинское училище. Но с училищем не сложилось, и Эдуард пошел учиться Ленинградский полиграфический техникум, где преподавали родители Андрея Мягкова…
Они оба — дети войны. Эдуард попал в детский дом под Уфой при эвакуации детей из Смоленска. Очень голодал. Когда родители отыскали его, он был в состоянии глубокой дистрофии и не мог ходить.
Андрей — блокадный ребенок, три самых страшных года пережил с родителями в Ленинграде. Когда блокаду сняли, и семьи стали эвакуироваться по воде, случилась история, которую Андрей помнил всегда. Он с папой сел в катер, а маме с сестрой не хватило места. Тогда они всей семьей решили остаться на берегу и дождаться следующего. На их глазах посередине Невы отплывший катер разбомбило прямым попаданием…
Мне кажется, здесь причина некой замкнутости Андрея — в таком тяжелом, блокадном детстве.
А вообще, сам он себя считал счастливым. У него была его любимая Ася, его живопись, его книги. К слову, и писателем он стал из-за Аси — она обожала детективы, перечитала все, и Андрей начал сочинять новые книги — для нее…»
Источник: Станислав Садальский
