— Ох ты, горюшко. Да как же ты оказался-то здесь, бедовый? А ну, давай, давай просыпайся! Нечего на холодной земле лежать, еще, чего не хватало, застудишься.
Черная кошка, спрятав стесанные об древесину когти в мягкие подушечки лап, настойчиво гладила по щеке маленького мальчика, что калачиком свернулся под раскидистой лесной елью.
— Нет, ну подумать только! Неужто тоже выкинули? — кошка заглянула в открывшиеся детские глазенки и, взволновано фыркнув, плюхнулась на собственный хвост.
— Киса?
Неуверенный голосок отпугнул кружащийся комариный рой, и худенький, кучерявый малыш протянул руки к новой знакомой.
— Киса!
Мальчик зарылся пальцами в грязную, но по-прежнему источающую тепло шерстку, и светло улыбнулся. Он совсем не понимал, как оказался в этом темном, заросшем буреломом лесу. Помнил только, что оторвался от мамы, которая, аккуратно счищая листочки, укладывала в большую плетеную корзину очередной гриб и все приговаривала: «Ишь ты, боровичок какой попался! Смотри, Ванюша! Вечером суп сварим, а то и картошки с грибами нажарим? Ты же любишь картошечку, да сынок?»
А потом как-то раз — и не видно мамы стало. И корзинки ее, почти доверху крепкими боровичками наполненной, не видно. Только ели огромные, да кусты колючие. И вот еще — комары, от которых никакого спасения нет. Уж он и кричал, и бегал из стороны в сторону, и плакал. И даже на дерево взобраться пробовал, да только гладкие болоньевые штанишки все скользили по могучему стволу, да вниз тянули. Так и уснул потом под елкой, мечтая, что проснется, да по-новой попробует. Есть вот только сильно хотелось. Да и холодать под вечер стало.
А во сне все виделись ему мама с папой, сковородка с картошкой, от жара шкворчащая, да кошка с собакой, которых у Ванечки никогда не будет. Уж сильно против животных в доме родители его были. Все никак мальчику уговорить их не получалось, совсем он уже отчаялся.
А теперь вот под детскими ладошками ровно билось настоящее кошачье сердечко. Хриплое мурчание обволакивало напуганную детскую душу. Успокаивало. А желтые глазищи, смотрящие на мальчика внимательно, щурились, светились и грели, казалось, вовсе не хуже настоящего солнышка.
— Потерялся, значит, маленький. Заблудился. Ну ничего, ничего, не пропадем.
Новая знакомая вскочила на лапы и, призывно мяукнув, позвала мальчишку за собой. Черная кошка, что вот уже несколько недель выживала в лесу, преданная собственными хозяевами, пробиралась по бурелому осторожно. Будто специально выбирала дорожки и прогалинки, что маленькому человечку по силам будут. Пока вдруг не замерла настороженно и, прижав к голове уши, не зашипела.
Пес был рядом. Стоял за колючими кустами дикой малины и молотил куцым хвостом по воздуху не хуже пропеллера. Худущий, потасканный. С облепленной рыжими пятнами-яблоками грязно-серой спиной и непрерывно вдыхающим воздух черным носом. О том, что собака, однажды также выброшенная людьми из своей жизни за ненадобностью, живет в чаще густого леса, черная кошка узнала недавно. Но, как и положено всем кошачьим, с дружбой к худому псу не кинулась. Соблюдала дистанцию, лишь время от времени посматривала в его сторону, хоронясь за поваленным стволом высохшего дерева. А теперь вот нужда случилась. Сама пришла. «Боги кошачьи! Лишь бы не узнал кто, а то стыда не оберёшься!»
Кошка сверкнула желтыми глазами и, мягко переступая лапами, сделала несколько шагов в направлении заскулившего пса.
— Не думай, блохастый, не по своей воле. Вон, видишь, ребенок со мной. Не справлюсь я одна. Погибнет. А вдвоем с тобой уж как-нибудь, да сдюжим.
Пес пронзительно гавкнул и, легонько боднув лобастой головой ошалевшую от такого приветствия кошку, одним прыжком оказался около улыбающегося, тянущего к нему руки малыша. Лизнув детскую щеку шершавым языком, он подмигнул наблюдающей за ним кошке и во всю прыть умчался вглубь леса.
Там, в подкорневой ямке, присыпанная листьями, лежала пойманная им сегодня куропатка. От добычи, конечно, осталась лишь половина. Но разве ж жалко ее, половину эту, для друзей?
Так и потянулись дни.
Пока было светло, кошка охотилась на мышей да жучков, находила в лесу дикие ягоды, да раскапывала натруженными лапами корешки, которые ставший похожим на чумазого Маугли мальчик Ванечка поровну делил между всеми.
Пес, что раньше был не кем иным, как самой настоящей породистой охотничьей собакой, добывал замешкавшихся и не успевших увернутся от острых зубов перепелок.
А мальчик Ванечка собирал упавшие с деревьев орехи и все носил под раскидистые ветви ели прутики да веточки, на которых прохладными осенними ночами спали, тесно прижавшись друг к другу, три живых существа.
Их нашли на восьмой день. Чумазого измученного малыша и прижимающихся к нему в попытке согреть грязную черную кошку и худую поскуливавшую собаку.
Много шума тогда в местных газетах было. Какими только словами не пестрили громкие заголовки. Какие только чудеса не выдумывали. Да только все, как один, наперебой писали, что живут сейчас в их городе, в одной уютной квартире маленький мальчик Ванечка, прозванный в народе — Маугли, черная мудрая кошка — Багира, да вихлястый охотничий пес Акела. И все также, делят поровну все радости и горести. И спят, тесно прижавшись друг к другу.
Разве что не на стылой, усыпанной ветками земле, а на заботливо застеленной теплым одеялом постели. И сны этой троице снятся только светлые. Добрые сны, спокойные. Да и разве может быть по-другому, когда каждую ночь, крепко держась за руки, у их кровати, улыбаясь, стоят родители.
Ванечкины родители, те самые мама и папа, которые совершенно точно, абсолютно уверенно, никогда не заведут дома животных…
Автор: Ольга Суслина
