Ох, и не спалось Татьяне сегодня ночью, лежала, ворочалась с боку на бок, уже давно и за полночь, а сна так и не было, все в мыслях заново прокручивала события вчерашнего вечера.
Всё ли правильно сделала? А думать — было о чем, мысли скакали, душа пылала…
— Ну, всё, всё, будет, — уговаривала сама себя, как на работу пойду, глаз не сомкнувши…всё волнение на лице…
Она встала, накинула махровый халат и вышла во двор. Заря загоралась на небе еще только тоненькой полоской, но уже было светло. Теплый воздух, напоённый весенними ароматами, мягко окутал фигурку молодой женщины. Май в саду, пожалуй, самый красивый месяц. Одуванчики маячили желтыми огоньками по всему саду, на клумбе алели тюльпаны, а яблони были усыпаны белым цветом, словно невесты на выданье.
— Вот и я бы могла стать невестой, да только любовь моя краденая, под покровом ночи прячущаяся, — Татьяна с грустью оперлась о ствол яблони, хлынули слезы, остужая горевшие щеки. Было и горько, и радостно. Лет уже ей немало, тридцать седьмой идет, а смущается, как юная девчонка…да, да, как-то вот так в жизни получилось.
И ведь хороша собой, и женихи по молодости были, да все они как-то не для неё, так ей тогда казалось, хотелось найти своего человека, чтобы жить с ним было интересно, всё мечтала, как за вечерним чаем будут обсуждать книжные новинки, как стихи для нее муж будет читать в саду на скамейке…может, зря? Слишком высокую планку ставила, перебирала? Да и держала себя строго, никаких вольностей не позволяла, даже целовалась считанное число раз. Вот, и не заметила, как и годы пробежали.
Осталась одна, все женихи давно испарились, кто женился, не дождавшись ее, недотрогу, кто уехал, кто спился, да, что там про них говорить, все они деревенские были, из простых…вон, трактористами, да электриками в совхозе работают, а ей хотелось мужа из образованных. Нужно было в городе оставаться, там, наверняка, бы личную жизнь устроила, сестра старшая уехала, сразу вышла замуж, детишек нарожала, а ей пришлось вернуться в деревню, родители старенькие стали, надо им помогать, вот так и задержалась в селе, теперь уже привыкла, жаль только, одна, теперь и родителей нет, и семьи своей нет…
Да и с кем ее заводить? Не было здесь пары для нее.
Вспомнила Ваську Большака, ну и каков он сейчас, и хорошо, что отказала, сейчас бы зуботычины от пьяного дурака получала, вот, и вся радость в замужестве была…
А этот?..Юрка Злобин?..Неет, этот хозяином теперь стал, жену кохает, на руках носит, а таким хлюпиком был, прыщавый, нескладный, стыдно ведь рядом было идти, и такой привязчивый, спасу не знала от него. А сейчас откуда только рост взялся, после армии пришел, в плечах раздался, на мужика нормального стал похож…да, теперь то она с ним и прогулялась бы по улице …увы…только другая женка его под ручку ведет.
А Николай? Как его? Язык сломаешь о фамилию, улыбнулась, припоминая, но зато хорош собой был, хорош, красавчик…а придет вечером, весь в мазуте, прямо с поля, ручищи свои раскинет, в глазах чертики скачут, а чему радоваться, чему? Наивный добряк, не понимал, что не о таком муже она мечтает…
Память услужливо подсовывала образы других женихов, она заново переживала разные чувства, было и негодование, и смущение…Господи, да чему там смущаться? Один за талию подержался, другой приобнял, третий поцеловал, вот и вся любовь.
Ах, да, вот что еще сам директор совхоза на нее глаз положил, подвозил как — то до райцентра, ну и предложил стать его любовницей, руку так на колено по свойски , и без обиняков, с плеча…нравишься ты мне, давно к тебе приглядываюсь…не бойся, не обижу, будешь у меня, как сыр в масле кататься. А сам руку уже под платье… Ее тогда чуть не стошнило там прямо в машине…Только, что теперь думается, может, и стоило согласиться? С женой он потом всё-равно развелся… Эх, когда это было? Кажется, недавно… да, что теперь вспоминать? Всё в прошлом. Жить настоящим надо. Тем более, всё так резко изменилось у нее в жизни.
Немного успокоилась…подошла к колодцу, достала ведро воды, руками набросала студеной водицы на лицо, смывая краску смущения.
— А вот и пойду на работу, не хочу прятаться, — в душе появилась злость, на кого, она и сама не знала, но свое дело она сделала, придала ей мужества и решимости, — не всем вам ходить счастливыми, я тоже право имею, а, что счастье краденое, так это еще разобраться надо. Из семьи никого я уводить не собираюсь, мне б только ребеночка зачать, а там больше ничего и никого не надо.
Мысли закрутились вокруг ребенка, — Дай, Боже, чтобы всё получилось…
— Так, всё… сегодня я не думаю об этом больше. Иду, завтракаю и на работу пора собираться.
— Моё почтение, Татьяна Иванна!
Голос, хоть и знакомый, прозвучал неожиданно, и Татьяна вздрогнула. Оглянувшись, увидела за низким забором соседа Лукича, который пытливо вглядывался в ее лицо своими проницательными глазами.
— Небось, всё уже знает, следопыт чертов, и машину, скорее всего видел, — промчалось в голове. Но вежливо улыбнулась, поздоровалась, сухо ответила, что работы много, встала вот пораньше.
Сосед понимающе кивнул, почувствовав, что не желают с ним продолжать беседу, начал ковыряться с грядками, искоса поглядывая на женщину, снимающую белье с веревки, которое, так уж получилось, прям в нужное время было постирано, вывешивалось-то во дворе напротив соседских окон, закрывая обзор, а, уж, Татьяна знала, что не удержится бывший следователь, будет поглядывать в ее сторону.
Был Лукич вдовцом, супруга совсем недавно оставила его, но трое детей, уже взрослых, скрадывали его житье-бытье. Дети хорошие, заботливые, две дочери, уже замужние, с внуками, и был сын Кирюха, почти одногодок Татьянин, он жил постоянно с отцом. Видный молодой мужчина, да только был один недостаток у него, он не разговаривал.
По слухам, мальчик родился нормальным, а, когда ему исполнилось три года, на их семью было совершено нападение, бандиты пытались отомстить отцу за его работу, на глазах ребенка родителей ранили, чуть не убили, старшие дочери были у бабушки на тот момент, убереглись, а сын получил сильнейшую психологическую травму и с тех пор молчал. Куда и к кому только родители не обращались. Постепенно состояние мальчика стало лучше, а немота осталась. Да ещё вздрагивал всегда от громких звуков.
Лукич, как вышел на пенсию по выслуге, так с семьей и переехал в эту деревню, участковым устроился. И от города недалеко, жену на работу сам отвозил, привозил. И Кирюхе здесь было спокойнее. Любил парень в саду поработать, мать привила ему такую любовь, всему сына научила, что сама знала, преподавала она в сельскозяйственном институте на агрофаке.
Сад у него был на загляденье, соседи приходили полюбоваться, да саженцев с черенками попросить. Кирюха никому не отказывал, ходил всем прививать помогал, кто сам не умел, показывал, как правильно посадить, как удобрять. С собой он носил всегда блокнотик с простым карандашом. Сначала смущался, да люди с пониманием относились, уважали его, в местных садах у многих росли Кирюхины диковинные цветы и плодоносили персики с черешней.
Со временем Кирюха начал выращивать саженцы на продажу, тем самым, хорошо обеспечивал себя с отцом, и чувствовал в семье свою нужность. Себе деньги оставлял, конечно, какую-то часть, новинки там прикупить, инвентарь, плошки всякие, но и сестрам помогал, давал на племянников. А они, как приедут, так не отходили от него, любили своего дядьку.
Жаль только, жили далеко, приезжали редко.
Всё вроде и хорошо было в этой семье, да беспокоила Лукича мысль, что ходит Кирюха неженатым, нет, да нет и бросит взгляд на Татьяну, соседку свою, да только вздохнет, да промолчит. Видная девушка, а сын-то вон какой… нет, не смел ей и сказать ничего. И Кирюхе она нравилась, чуяло отцовское сердце, сжималось, когда ненароком видел, как сын из-за угла наблюдал за соседушкой. А тут заметил, что подъезжала легковушка на днях, всё понял, голову повесил, из рук всё валится, как отец не успокаивал, в глазах слеза блеснет, сам отвернется, чтоб отец не видел, как гримаса лицо перекашивает.
Да, да…вы все правильно поняли. Закрутилась у Татьяны любовь-морковь с одним человеком… в соседнем городке познакомились. К подруге поехала на юбилей, там и встретились, сама не поняла, как искра между ними промчалась. Да только, вот, беда, женат оказался. Вздохнула Таня, да, что ж за судьба у нее такая , ночью плакала в подушку. Но страсть захватила обоих, и, уже не смогла она сердцу своему противиться, хоть и были сомнения, но так хотелось почувствовать себя счастливой. Хоть на время. И ведь всегда мечтала о таком.
Интеллигентный, с образованием. Работает в закрытом НИИ. Какие-то там секретные разработки. Диссертацию пишет. При звании. Майор, скоро на повышение пойдет. А потом мысль закралась ребенка от него родить, где еще такого умного она найдет отца для своего сына… или дочки. Где встречались? Осторожничали, конечно. Татьяна в отпуске была, в город наведывалась.
А потом на работу вышла, так он не выдержал и домой к ней прикатил. Почти ночью. Машину за дом поставил, с той стороны не было соседей, старый сад заброшенный, надеялся, что с дороги никто не увидит. Потом через дней пять и второй раз, чаще нельзя было ему, не хотел подозрений вызывать, и, вот, третий, как оказалось, последний раз. Сердце от счастья у Татьяны замирало. Наглядеться не могла, надышаться. Так ей люб был. Но всё на этом. Опомнилась Татьяна, когда поняла, что не туда зашла.
Поставила точку. Четко, по-военному. Твердо, глядя прямо в глаза, сказала, что не любит, только ребенок ей нужен от него. А у самой сердце на части разрывалось. Но в одном была уверена, что на чужом несчастье своего счастья не построишь. В общем, кругом, товарищ майор, шагом марш в свою семью, и не смей больше сюда приходить, меня перед людьми дискредитировать. И ушел майор, плюнув за углом дома от досады, сел в машину и уехал.
А, когда через девять месяцев родился сын у его любимой женщины, разведка про то донесла, он опять попытку сделал. Приехал, уже не прячась, с цветами, с кольцом, выходи за меня, мол, у меня же нет детей, в любой момент разведусь. Да, только, глупый, не знал, что у некоторых баб башку сносит после родов от гормонов, опять получил отворот-поворот.
Уходи, не позорь меня, сама выращу, ничего мне от тебя не надо, вот же зациклилась, дуреха, знала бы наперед, как нелегко одной по жизни идти.
А потом так получилось, что перевели его в столицу по работе, ну кто ж от такого предложения откажется, и всё…уехал, адреса не оставив, любовь закончилась, начались у кого-то трудовые будни. Между прочим, суровые. Декретные закончились быстро. А жить надо, кушать каждый день хочется. Помощи особо ждать неоткуда. Сестра помогала, но самую малость.
Однажды в доме остался только хлеб. Татьяна с тоской осмотрела утром заново кухонные шкафчики…увы, за ночь ничего не прибавилось. Что же делать? На работу рано, ясель нет для таких маленьких. Мысли роились в голове уже не первый день, она заметила, что от переживаний, а может даже от недоедания, начало молоко в груди убывать, это ее пугало больше всего. Вспомнился отец сына. В душе поднялось раздражение. Знал бы он, как сейчас живет его любимая женщина. Горько усмехнулась, а любимая ли? Как-то уже забылось, что сама прогнала его.
Но помощь пришла, откуда ее не ждали. Вышла с сыном на прогулку, месяца четыре ему уже исполнилось, опять май во дворе бушует, смотрит Кирюха калитку открывает, рукой машет, как бы спрашивает, можно ли зайти? Подошел, внимательно посмотрел на соседку, головой покачал, до щеки дотронулся слегка, дал понять, что похудела сильно. А сам сумку пододвигает. Что там, Кирюш? Листочек ей подает, заранее написал.
— Там продукты. Возьми. Не отказывайся. Сына кормить надо.
Неловко сунул в кармашек кофточки деньги, никаких но, предостерегающе поднял руку, показал на уши и отрицательно покачал головой, не хочу и слышать. Развернулся и быстро ушел, когда заметил слезы в Татьяниных глазах.
Так и стали жить. Кирюха каждую неделю наведывался, приносил продукты, деньги, и раз за разом задерживался на чуточку дольше. Однажды знаками попросил разрешения у Татьяны подержать мальчонку на руках, неловко взял своими натруженными сильными руками, бережно прижал к себе. Смотрел на него с такой любовью, аж сердце у Татьяны ухнуло.
А подрос сынишка, так начал баловать, как своих племянников. То машинку притащит, то мяч купит, то какие-то кубики, конструкторы…песочницу смастерил, купил большой зонт, приладил, чтобы в тенечке Славик игрался. В саду работает, а сам то и дело поглядывает в соседний двор, за малышом смотрит. И Славик к нему привыкал всё больше и больше, всегда бурно радовался, когда Кирюха приходил с ним поиграть.
Когда сыну исполнился годик, Татьяна отвела его в ясли, а сама вышла на работу и с первой же зарплаты понесла небольшую сумму Кирюхе.
— Кирилл, я тебе очень благодарна за все, что ты для нас сделал, но мне будет намного спокойнее, если я тебе отдам деньги, — она смущенно протянула руку с конвертом. — Я буду с каждой зарплаты приносить.
Кирилл твердо отвел ее руку в сторону, мягко взглянул на нее и покачал головой. Нет и нет.
— Я теперь сама смогу справиться, — она не знала, как сказать мягче, чтобы он перестал баловать ее сынишку.
Он молча кивнул ей. Она так и не поняла, донесла ли до него свою мысль.
Прошло три года. Однажды осенью, придя домой со Славиком, увидела Кирилла за забором, который махал ей рукой. Подошла, он протянул листок.
— Колодец надо отремонтировать, -прочитала. Она и сама знала, что надо, сруб подгнил, боялась, что завалится однажды.
— Я и отец отремонтируем, — написал он быстро.
— Хорошо, но с одним условием, я вам заплачу. Он опять кивнул уклончиво.
Работали они споро, через два дня все и сделали почти, остались мелочи, Кирюха сам доделывал, тут же крутился с ним Славик. С важным видом подавал ему инструменты, понимали они друг друга с полуслова, вернее, с полувзгляда. Татьяна наблюдала за ними и удивлялась. Славик болтал без умолку, и вдруг мать услышала, как сын назвал Кирюху папой, Услышала и испугалась. Что делать? И Кирюха сам обомлел. И стоят, оба молчат. Ну, один понятно, что в любом случае молчит. У Татьяны сердце на части рвется. Как сыну объяснить, что это не его отец? И Кирюху не обидеть.
— Всё, Слав, пора домой, пошли купаться, ужинать и спать, — решила поговорить с сыном позже, без Кирюхи.
— Кирилл, мы пойдем. Тот кивнул. — Слава, попрощайся с дядей Кириллом. Славик насупился, пошел молча в дом.
Сидел, ел кашу долго, морщил лобик, думал.
-Мам, а кто тогда мой папка? И где он? В детсаду у всех детей есть папы, только у меня нет и у Маруськи.
Пока Татьяна думала, в какую катастрофу отправить отца Славика, сын продолжил:
— Мам, раз нет у меня папы, пусть тогда дядя Кира будет моим папкой. Он хороший.
— Сын, всё сложно. Нельзя вот так запросто взять себе в отцы человека.
— Но он всё-равно ничейный папа. И он согласится стать моим папой, ты сама увидишь, давай его завтра спросим.
— Не будем мы его спрашивать, это неприлично. И запомни, он для тебя — дядя Кира.
А на другой день вечером Лукич пришел к Татьяне в гости. Кирюха уже давно часть забора вырезал и поставил калитку, чтобы значит со двора в соседский двор сразу можно пройти, а не через улицу. Начал издалека, о погоде, урожае, на него это мало похоже, Татьяна насторожилась…
— Ты, это, Татьян, ты сама видишь, — перешел он к главному, — сыну твоему отец нужен, сошлась бы ты с Кирюхой, Славик его любит, да и мы его… и тебя, — он помедлил чуть, — Кирюха в тебя давно влюблен…
— Да, о чем вы, Лукич, говорите? — чуть не задохнулась от возмущения Татьяна Ивановна, — но вовремя себя сдержала, — надо бы помягче, — промелькнуло в голове, видно, вспомнила, кто ее кормил одно время. — Я, я… — она подбирала слова… — Чтобы жить вместе, любовь нужна, а я, я его не…
-Да, ты, постой, девонька, не спеши, не руби сгоряча. Кирюха неплохой у меня. Зарабатывает хорошо. Вас с сыном уж обеспечит, ты на этот счет не сомневайся. Главное, Славку, как родного сына любит, сама видишь. Спокойный. Никогда вас не обидит. А одной тебе тяжело, я же вижу.
— Я подумаю — растерянно произнесла Татьяна.
— Но, нет…нет…не смогу… — произнесла она вслух, когда Лукич уже ушел.
— Неужели я до сих пор люблю отца Славика? Он же и знать про меня ничего не хочет. И про сына тоже. Вырвать бы, как сорную траву, из души и попробовать заново влюбиться…
Перед глазами появился образ Кирюхи…само имя какое смешное, не говоря уже о другом…
С этого дня и началась у нее битва с сыном. Он упорно называл Кирюху отцом, Татьяна его и ругала, и наказывала, только всё без толку. Тогда она решила поговорить с Кириллом.
Тот выслушал ее, кивнул, развернулся и, как всегда, молча ушел.
Внутри Татьяны кипело возмущение, она уже почти ненавидела Кирилла, ей казалось, что он хочет оторвать от нее её сынишку, ее единственного и ненаглядного, такого долгожданного, выстраданного, таким трудом ей давшегося. И совсем забыла, кто ей помог вырастить своё чадо, кто кормил и помогал ей совершенно бескорыстно.
А со Славиком Кирилл «поговорил» как-то, возможно, отца попросил, но со временем она перестала слышать это слово — «папка»
Потом произошел один случай, который в какой-то степени приглушил ее раздражение Кириллом. Однажды она с сынишкой возвращалась домой и почти рядом с домом Лукича на них напали бродячие собаки. Она заслонила собой сына, пыталась отмахиваться сумкой, собаки разорвали на ней ее единственное пальто. Кирилл услышал их крики, благо был во дворе, и, не раздумывая, бросился на помощь. Голыми руками и пинками ног раскидывал озлобленных животных, они успели порвать ему сухожилие на одной руке, пока с увесистым дрыном не подбежал Лукич. И это был Кирилл, который боялся громких звуков, простого уличного шума…
Прошло еще четыре года. Славик уже ходил в школу, учился хорошо, проблем с ним как-то и не было.
После уроков помогал матери по дому, она всегда писала на листочке, что нужно сделать. Ну, такие легкие там задания. Помыть посуду за собой, навести порядок на рабочем столе.
Сынишку она жалела, старалась его не перегружать работой. А он быстренько всё сделает и к соседям бежит. Там ему интересно. Если задерживался, то говорил матери, что дедушка Лукич ему помогает с уроками. Он, действительно, помогал, много рассказывал мальчишке историй из своей жизни, да так увлек его, что Славка уже во втором классе твердо решил быть следователем, как его дедушка. Татьяну коробило это его «мой дедушка» , но молчала. — Это всё же лучше, чем папка, — думала про себя. На самом деле сын подрос и стал хитрее, в присутствии матери никогда не называл Кирилла отцом, а вот в её отсутствие…
Кирилла он обожал, старался каждую свободную минутку провести с ним. Чему только он не научился у него. Они всё делали вместе. А еще Кирилл научил его выжигать по дереву и работать лобзиком. На 8 Марта сын подарил маме красивое панно, позже снабдил ее расписными скалками, толкушками, кухонными досками.
Но однажды он прокололся. Кирилл купил ему настоящий взрослый велик, и Славик, прокатившись, от восторга не сдержался: — Папка, спасибо! Он повис у Кирилла на шее, а тот нежно обнял его руками, расплывшись в улыбке. Татьяна не вовремя вышла во двор, всё видела и слышала.
— Слава?! — в ее голосе звенела натянутая струна.
-Что? — Сын отпустил Кирилла и повернулся к матери.
— Я тебе сто раз говорила, что это не твой отец.
Сын не стушевался, перед ней стоял маленький мужичок с крепко сжатыми кулаками.
— Мама, ты не смогла мне выбрать отца, поэтому я выбрал его сам. Мой папа -это дядя Кирилл. И я не хочу себе другого. Ты это понимаешь? — он смотрел ей в глаза спокойно и твердо.
А за его спиной стоял Кирилл, и на этот раз он не отводил взгляд, а смотрел на нее как-то исподлобья.
И она вдруг испугалась. Ноги стали слабыми, она присела на крыльцо.
— Что я делаю? — промелькнула мысль. — Однажды я уже лишила своего сына отца. И теперь я пытаюсь лишить его во второй раз. Бедный мой мальчик, он боролся, как мог. Я, не желая того, научила его хитрить, изворачиваться, лгать…а он просто хочет быть счастливым, как я когда-то хотела…только я не смогла найти своё счастье, выбирала глазами, все искала невесть кого, а он умнее меня и проницательнее, он нашел отца сердцем. И, если я прошла мимо своего счастья из-за своих амбиций, неужели своими руками сделаю и сына несчастливым?
Как же я не поняла этого до сих пор? Вот, они стоят передо мной мои мужчины, самые лучшие, верные, любящие, а я, я…
Откуда- то сверху послышалось курлыканье журавлей… Таня подняла голову …крупные красивые птицы выстроились клином в осеннем небе…один немного отстал от своей стаи и как бы в ожидании кого-то кружил на месте…
— Мой, — Она закусила губу и беззвучно заплакала…
Автор: Zаrinka
