Сегодня Пётр Петрович нашёл на улице миллион.
То есть шёл он себе и увидел на земле плотный толстенький конвертик. Конвертик выглядел тугим и новеньким, будто его только что положили. Он так и просил: «Возьми меня, авось я тебе пригожусь!»
Открыв конверт, Пётр Петрович увидел деньги в размере одного миллиона. Пётр Петрович никогда не видел миллиона. Впрочем, миллион тоже никогда не видел Петра Петровича, поэтому они были, так сказать, взаимно квиты.
Оказалось, миллион – не так уж много. Всего-то две пачки пятитысячных купюр. Двумя пальчиками удержать можно.
— Миллион… — пробормотал Пётр Петрович. – Лимон. Лям. Мульт…
Он как-то сразу нутром почуял, что деньги настоящие. И как-то сразу понял, что надо поскорее хилять домой вместе с находкой, пока его никто не застукал с миллионом в руках.
Придя домой, Пётр Петрович скромно сказал жене:
— Клавдия, я тут это… нечаянно нашёл на помойке миллион, — и положил перед ней обе хрустящих пачки.
Жена Клавдия мыла плиту. Даже не взглянув на деньги и на мужа, она мрачно сказала:
— Да! Именно так! Вначале ты обещал выстлать мою жизнь васильками и розами. Потом ты обещал показать мне мир и седьмое небо. Потом ты обещал подвинтить на кухне табурет, чтоб я с него не падала. Теперь ты носишь домой миллионы с помойки. Ты прекрасен, Петенька. Ха. Ха. Ха.
Пётр Петрович обиделся. Ему показалось, что жёны должны уважительнее относиться к мужьям, которые приносят домой конверты с миллионами.
— Хо-хо-хо! – сказал он. – Какая цаца! Вот пойду тогда и брошу его обратно! Или сдам в органы. А ещё лучше – пропью!
Слово «пропью» подействовало на Клавдию как красная тряпка на быка. Она наконец-то посмотрела на мужа, потом на деньги и вдруг тоже поняла, что они настоящие.
Петруша, — сказала она совсем другим тоном. – Не может быть… Это же настоящие деньги!
Пётр Петрович и глазом не успел моргнуть, как деньги бесследно исчезли. У Клавдии был прирождённый талант моментально прятать от мужа зарплату, недопитую водку, чересчур красивых подруг и тайно сделанные покупки.
— А то! – сказал сердито Пётр Петрович. – Будто я когда-то приносил домой фальшивые!
— Строго говоря, ты никаких не приносил, — заметила Клавдия. – Но настоящий миллион – это недурно. Молодчина, Петя! Кушай котлетку и не мешай, мне надо подумать и посчитать.
Облик Клавдии приобрёл шарм и царственность. Теперь это была не абы кто, а женщина с одним миллионом рублей в кармане фартука.
— Может, по такому случаю махнём в ресторанчик, как в старые добрые?… — намекнул Пётр Петрович. – Или хоть на бутылочку нам выреши, али на две! Из целого миллиона-то…
— Какой ресторанчик? — всплеснула руками Клавдия. – Какие бутылочки? В доме денег ни копейки, а ему лишь бы в хайло залить!
Забыв о муже и недомытой плите, Клавдия уселась за сложные расчёты. Она писала странные уравнения, что-то обводила кружочками, что-то соединяла стрелками, бормотала, вздыхала, закатывала глаза и даже зачем-то извлекала квадратные корни.
— Мне человеческое пальто… — нечленораздельно доносилось до Петра Петровича. – Дочери человеческий пуховик… на кухню человеческую мебель… съездить в сентябре на человеческий курорт… долг Артюковой… долг Мимихиной… в спальню человеческий гарнитур… на дачу человеческий забор и теплицу… срочно вставить у стоматолога человеческие зубы…
— Э-эй! – позвал ущемлённый Пётр Петрович. – А мне что-нибудь человеческое не положено? Удочку там новую…
Клавдия подняла от бумаг туманный взгляд – словно очнулась.
— Уже вписала, Петя. Будет тебе человеческая удочка и человеческие подтяжки… но пока что-то туго сходится. Оказывается, миллион – это такие гроши!… Одно название, что миллион.
— Тогда можно честно сдать его в полицию, — предложил Пётр Петрович. – Вдруг его потерял какой-нибудь бедный человек?
Клавдия страшно рассмеялась. В последний раз она так смеялась на заре супружеской жизни, когда Петя сказал ей, что некоторые семьи практикуют секс по-французски и это совсем не смертельно.
— Да! – воскликнула жена. – Его обронил несчастный люмпен, идя за опохмелкой в аптеку. Представляю, с каким трудом он наскрёб этот миллион по карманам… и всё пошло прахом.
Утопая в расчётах, Клавдия допоздна ворчала про себя, пила валидол, рвала записи в клочья и тут же строчила новые. Среди ночи она растрясла мужа.
— Петя! Петенька, проснись!
— А? – испугался Пётр Петрович. – Что?
— Петя, — жалобно сказала жена из темноты. – Ты там вокруг хорошо посмотрел, когда гулял по помойке? Там ещё тысяч двести где-нибудь не лежало? А лучше – двести пятьдесят… сбегаешь туда, как рассветёт?
Спокойная жизнь кончилась. Неожиданный миллион тяжело повлиял на Клавдию. В уме у неё роями крутились цифры. Они грохотали мельничными жерновами, корчили рожи, сталкивались и лопались как мыльные пузыри.
«Если пальто, мебель, зубы, забор на дачу и курорт – то в пролёте получаются Артюкова, гарнитур и теплица… — мучилась Клавдия, догрызая пятую ручку. – Если мы убираем забор и добавляем Артюкову… а там ещё новая удочка для Пети… и тысяч сто в край оставить на человеческие колготки и человеческие булавки… хоп, опять лимит превысила. Что ж это за миллион такой дурацкий? Ни на что не хватает».
— А ты чего расселся? – напускалась она на мужа. – Иди, прогуляйся по окрестностям. И под ноги внимательно смотри! Я уже посчитала, что если бы ты хотя бы каждую неделю находил по миллиону…
Клавдия похудела, осунулась и перестала мыть плиту. Миллион разъедал её изнутри. Он был гигантской суммой, пока лежал в виде двух толстых пачек, но разлетался как дым, стоило мысленно начать его тратить.
«Я же ещё про дачный насос забыла… и про человеческий ремонт туалета… а там санфаянс, кафель, наёмные рабочие… от Петьки толку мало… значит, минус пальто, плюс кафель, минус теплица на дачу, плюс насос… да ещё удочка для Петьки… тьфу, опять не уложилась!»
На третий день Клавдия решилась. Она выложила перед мужем нетронутый миллион и сказала:
— Делай с ним что хочешь, Петь, только убери с глаз моих. Мне психика дороже!
Пётр Петрович подал объявление в интернете: найдены деньги! Он получил около тысячи отзывов. Большинство отзывов были ироничными. 999 человек спрашивали Петра Петровича, кто он – шутник или дремучий идиот?
Тысячным человеком оказался тот, кто потерял этот злосчастный миллион. Естественно, он оказался не люмпеном, а каким-то материально обеспеченным шишкой. Возможно, он даже носил чин не ниже лейтенанта ставропольской ГАИ.
Хозяин денег очень обрадовался честности Петра Петровича, жарко поблагодарил и оставил ему за труды один процент – десять тысяч рублей.
Пётр Петрович тоже был рад отделаться от проклятого ляма, потому что десять тысяч были для него вполне понятной и реальной суммой. Жене Клавдии он купил кофточку, тюльпаны и средство для мытья плиты, а себе – пять бутылок водки и колбасу.
И к утру у него ещё остались деньги на пиво. Вот это было по-человечески.
Автор:«Чо сразу я-то?»
