— Мама… Может, поменяемся квартирами…
— Ага, сейчас, с чего это вдруг?
— Тесно нам в однушке. Ромка подрастает… сама понимаешь. Друзей не пригласить, я с работы уставший, а Ромке общение нужно.
— А я здесь причём? Мы с отцом сами на эту квартиру заработали, сами обустраивались, а твоя королевишна на всё готовое пришла. Знаешь, Вадик, давай-ка ты отправляй её на работу, хватит ей дома-то сидеть, совсем совести нет. Ты работаешь от зари до зари, а она на шее сидит и не шевелится.
— Мама, ты же прекрасно знаешь, бoльная она. Никуда не берут, всюду отказ. Моя Катя и так вся на нервах, что приходится кучу денег на лекарства тратить. Анализы и обследования больших денег стоят. Мы уже все накопления потратили, а результата — никакого.
— А я тебе говорила, Катька из плохой семьи, неблагополучной. Зачем ты её в жёны взял? Была у тебя девочка приличная, так нет, за Катькой увязался.
— Мам, сердцу не прикажешь, ты сама мне об этом говорила, когда отца встретила.
— И что? Ну, говорила, а дальше что?
— Вообще-то, он пил и из дома всё таскал, и квартира эта тебе от бабушки досталась.
— Вот именно, мне досталась, потому что я за мамой своей ухаживала, а так бы отписала сестре моей, и мы б тоже в малосемейке ютились. А теперь, видите ли, вынь да положь. Нет уж, дорогой мой, сам в эту кабалу залез, сам и расхлёбывай. Катька у тебя не безрукая, пусть вяжет и шьёт, как все нормальные женщины. На свете уйма вариантов заработать, а она…
— Так она и зарабатывает, только в интернете. Пока мало получается, раскрутится, и дела пойдут. Ты же знаешь, Москва не сразу строилась.
— Да как она там работает? Небось, сидит на сайтах знакомств, ищет себе богатенького, чтобы слинять от тебя и горя не знать.
— Не говори глупости. Катя у меня верная. Никогда ничего не скрывает. Не возводи на неё напраслину.
— Ой, ты посмотри, как он за неё заступается. Нашёл, кого любить. Ты в курсе, что яблоко от яблони…
— Ну зачем ты так? Да мать у неё пьющая, а Катя даже по праздникам сок пьёт. Отказывается поддержать компанию.
— Ну да, до поры до времени.
— Ну не надо, мама. Я тебе по важному делу звоню, а ты опять Катю оскорбляешь. Кстати, Ромка к тебе приехать хочет, повидаться.
— Ой, давайте без этого, ладно? Я с тобой намучалась, ночами прыгала, скакала. То зубы, то колики. А вашему Ромке и четырёх нет. Знаю я, что он тут творить будет. Залезет в унитаз, воды напьётся, обдрищется, а я виноватой останусь.
— С чего ты взяла? Он никогда этого не делал.
— Не делал, значит, сделает. У него на роду написано: лезь туда, куда запрещено. Я по Катькиным глазам прочитала, когда на свадьбе у вас была. Эта сте рва всюду свой длинный нос засунет. В твою постель сунула, вот до сих пор он там.
— Что за ерунду ты собираешь?
— Это не ерунда, а правда. Истинная. И про квартиру, я уверена, она тебе по ушам наездила. Ты бы никогда не догадался такое матери сказать. Ишь ты, трёшка моя ей приглянулась. Ишь, куда замахнулась.
— Она и словом не обмолвилась, это я сам…
— Ага, конечно, сам. Куда тебе догадаться? Ты ж даже стирать не умеешь, не то, чтобы…
— Умею, мама, умею.
— Ха! И, поди, готовишь сам?
— Конечно. Когда Катя в декрете была, я приходил с работы и готовил.
— Ну ничего себе! Эта – будущая пьянь – днями и ночами на диване валялась, а ты, уставший, у плиты стоял?
— Ты же прекрасно знаешь, что Ромка слабеньким родился. Катя с ним из больниц не вылезала.
— Поэтому и родился такой хилый, что Катькины гены – др янь.
— Мама, опять ты на Катю злишься. Да что она тебе плохого сделала?
— А ты не замечаешь? Сына к рукам прибрала, внука больного родила, а теперь и на мою квартиру позарилась!
— Да не зарилась она, это…
— Вот слушаю тебя и понимаю, это она тебе мозги промыла, чтобы ты нас с отцом из квартиры выселил. Да чтоб ей до конца дней своих…
Не стал слушать вопли нервной женщины и положил трубку.
Пятнадцать лет спустя.
— Сынок, не могу так больше, тяжело мне.
— Что случилось? Ты здорова, мам?
— Отца полгода назад схоронила, и так тоскливо стало. В трёшке пусто, и поговорить не с кем.
— Сочувствую…
— Ты бы приехал, а? Хватит нам враждовать. Я в последнее время с ногами мучаюсь, ходить не могу. Вот так встану, и в глазах темно делается. Не готовлю, перебиваюсь хлебушком с чаем. Сижу перед телевизором, и плакать хочется.
— Понимаю…
— Влад, я тут подумала, перебирайтесь все ко мне. Будет у нас семья большая, вместе праздники отмечать веселее. Вечерами буду с Ромкой сидеть, а вы с Катей в кино сходите или ещё куда. Комнат на всех хватит, сынок, я вам отдам самую большую, а сама переберусь в ту, что поменьше. Кстати, как там моя невестка поживает?
— Катя вылечилась, сейчас работает.
— Ой, как здорово! Молодец Катюша! А кем?
— Она в интернете начинала, а сейчас у неё свой бизнес – рекламное агентство. Вот, вчера на мой день рождения подарила мне снегоход, чтобы я зимой на даче катался.
— Ой, это ж такие деньжищи…
— Она у меня умница. Знаешь, у неё два агентства в нашем городе и одно в Москве. Трудится от зари до зари.
— Кто бы мог подумать… Сынок, а что ты там про дачу говорил? Неужто — своя?
— Тоже Катюше спасибо. Это её заслуга.
— Кто бы мог подумать… Влад, а давайте вместе соберёмся и отметим твой день рождения. Кстати, поздравляю тебя. Когда говоришь, был? Вчера? А, точно, вчера. А я тут так замаялась, что и в календарь забыла, когда в последний раз смотрела. Скучно мне одной, без папки-то. Вот если бы Ромка приехал…
— Мам, Ромка живёт за границей. И он уже женат…
— Как? Когда успел? А я тут машинку ему присмотрела, порадовать хотела…
— Ушло то время, когда он машинкам радовался. Ладно, мам, мне сейчас некогда. Мы на самолёт опаздываем. На Мальдивы улетаем. У нас второй медовый месяц.
Автор: Ольга Брюс
