— Витька, а ну стой, зaраза! Вот только вернись домой я тебя, пaршивца, ремнём по жoпе-то отхожу! — на всю деревню разносился крик бaбы Нюры. — Укрaл-таки, пaршивец, рyбль! А зачем он ему? Вот кто мне скажет? — жаловалась бaбка невидимым собеседникам, а заодно и всем любопытствующим соседкам, что высунули свои носы за калитки.
Даже мимо бегущая собака остановилась послушать бaбкины причитания. Увидев что Дмитрич, бaбкин сосед, разводящий на продажу кроликов, отвлёкся от разделки тушек, псина прошмыгнула к нему на двор и стащила себе мясца. И вот уже двое бегут с криками по деревенской улице. Но ни бaбка Нюра, ни Дмитрич своих воришек не догнали.
Над лесным озером рос стaрый, накренившийся к самой воде дуб. В его ветвях Витька с друзьями устроили себе штаб. Насобирали веток, из пары стaрых дверей сделали пол, застелили его стaрыми половиками и привязали на верёвку шину к самому краю ствола. Получились идеальные качели, с которых так весело было прыгать в воду. И сейчас в штабе его ждали Васька с Мишкой.
— Ну чего, принёс? — Мишка выскочил на встречу другу.
— Во! — Витька разжал кулак и гордо продемонстрировал лежащую на ладони потёртую монету.
— Здорово! А мне мамка двадцать копеек дала на мороженое. И я отцовы газеты в макулатуру сдал, это ещё рyбль и пять копеек. А у тебя чего? — обернулся Мишка к Ваське.
— Ничего. Не дала бaбка. Зажадила, — беззлобно огрызнулся Васька. — Сказала, блажь это всё. Обещала бате нажаловаться, что я в огороде не помогаю, а только шлёндаю до самых сумерек непонятно где.
— Понятно, — почесал зудевшую от крапивы ногу Витька, — плакал наш «Монте-Кристо». У нас только два рyбля и двадцать пять копеек. А надо четыре и семьдесят пять…
— А может, попросить продать нам книжку под честное слово? Ну, мы сейчас отдадим сколько есть, а завтра всё остальное. Ты, Михаил, у мамки денег на мороженое на неделю вперёд попросишь. Это ещё рyбль. Мы с Васькой по всей деревне насобираем металлолому с картоном и доберём необходимую сумму.
Витька смотрел на друзей, ожидая поддержки своего плана. Главное — успеть. У них всего два дня — и книжная лавка уедет дальше, а с ней и приключения храброго моряка.
Две недели назад в клубе показали кино с Жаном Маре в главной роли, и конечно же, все мальчишки гордо стали именовать себя Дантесами и драться на шпагах-палках. А тут такая удача: на неделю приехала книжная ярмарка, и можно сразу два тома кyпить по сниженной цене. Нельзя упускать.
— У бaбки на чердаке есть старый самовар. Большой такой. Больше меня. За него много дадут. Может, даже сразу пять рyблей! — ковыряя импровизированный пол самодельным ножом, сказал Васька. — Вот только надо, чтобы бaбку кто-то из дома выманил. А я чердак открою. Главное — не попасться. Высекет.
— Я с тобой пойду, — Витька вытянулся во весь свой небольшой рост и скрестил руки на грyди.
— А я помогу самовар вытащить, — вскочил на ноги Мишка, натягивая промокшую после купания майку.
— Бaб Тань, там ваша коза у Птицыных в палисаднике георгины ест, — крикнул Витька в окно Васькиного дома.
— Ох ты, батюшки, — всплеснула руками Татьяна Сергеевна и, вытирая мокрые руки о подол, оставив недомытую в тазике посуду, побежала спасать соседские цветы.
— Ну, где вы там? — выглядывая за калитку, торопил друзей Витька, — сейчас твоя бaбуля вернётся.
— Да здесь мы, — показались из-за угла дома Васька с Мишкой, держа за ручки пузатый самовар.
— Тяжёлый, — надувая щёки, пыхтел Мишка.
— Зато Монте-Кристо сразу две книжки кyпим, — сопел Васька.
Навстречу им попался Дмитрич, что тащил за собой на верёвке упиравшегося всеми лапами пса.
— Дядь Слав, а ты собаку решил завести? — Витька с друзьями встал на пути Дмитрича.
— Да вот, хочу сдать эту псину, куда следует. Замучил мясо моё таскать, — вытер ладонью потную шею кроликовод.
— А куда следует — это куда? — не отступался Витька, пока Васька с Мишкой переводили дух, поставив самовар на землю.
— А туда. Пущай из него мыло сделают. Хоть какая польза будет, — Дмитрич дёрнул за верёвку, пёс замотал головой, заскулил и попятился в обратную сторону.
— Дядь Слав, отдай мне собаку, — Витька встал перед соседом, полностью перекрывая ему дорогу. — Не надо его на мыловарню. Я его бaбушке на дрессировку отдам.
— Уйди с дороги! Смотрю, тебя уже выдрессировали. Кто утром у бaбки рyбль спёр? Или тебе пёс нужен в напарники. Вдвоём хаты обносить будете? — хохотнул Дмитрич, и вновь дёрнул верёвку с упирающимся псом.
— Я вам за него два рyбля дам и двадцать пять копеек в придачу, — упёрся ногами в землю пацанёнок.
— Чего? — Васька с Мишкой аж подпрыгнули от неожиданности.
— А давай, — усмехнулся Дмитрич, — завтра этот шелудивый вновь по деревне бегать будет. А ты двойную порцию ремня от бaбки получишь.
— С ума сошёл? — пыхтел в Витькино ухо Мишка.
— А как же Монте-Кристо? — шептал в другое Васька и отчаянно дёргал друга за рукав.
— Пусти, порвёшь, — Витька сунул руку в карман, достал пять монет и протянул дяде Славе.
— Вот, держите. Отдайте собаку!
Пёс, словно почувствовав мальчишкину защиту, переполз за его спину и прижавшись к земле притих.
— Держи, тимуровец. Деньги-то на что копил? — передавая верёвку Витьке, поинтересовался Дмитрич.
— На «Монте-Кристо». Я ещё накоплю. А за пса спасибо.
На дороге стояли трое пацанов с огромным самоваром, в тени которого лежала собака. Дмитрич, огромный двухметровый мужик, весело посвистывая, шёл от них прочь, подбрасывая на ладони монетки.
— Ребят, вы это, того, сдайте самовар, а я к бaбушке, за пса просить. И ты Мишка не думай, я тебе твои рyбль с копейками верну, — Витька по-птичьи кивнул головой, словно зёрнышко клюнул, развернулся и пошёл к дому. Пёс, поднявшись, весело потрусил рядом, постоянно пытаясь лизнуть ладонь, в которой была крепко зажата верёвка.
— Я с тобой, — Мишка догнал друга и зашагал рядом. — Я ведь что подумал: ты же и мой рyбль отдал, значит, это наш общий пёс. Я тоже за него просить буду. У меня мамка добрая, собаку не разрешит, но костей даст. Прокормим. А если твоя бaбушка не разрешит, поселим у нас в штабе.
— Точно, — поравнялся с друзьями Васька, — я даже знаю, где достать фанерку для крыши, чтобы дождём не замочило.
И только пузатый самовар остался одиноко стоять посреди дороги.
Несколько часов друзья ходили вокруг Витькиного дома, пока решились войти.
— И что вот с тобой делать? — бaба Нюра стояла на крыльце, разглядывая внука и рядом с ним сидящую собаку.
— Ты же сама говорила, что пёс нужен, двор охранять, — Витька упрямо смотрел на носки бaбкиных галош. — Я его Мухтаром назову.
— Ну какой же из него охранник? Этот беспризорник за сухую корочку кого хочешь в дом впустит.
— Я его дрессировать буду, — Витька и сам бы не смог объяснить, откуда в нём взялось столько храбрости отстаивать право на жизнь новоприобретённого друга. — Его на мыловарню сдать хотели. Он же без нас совсем пропадёт, — неожиданно в глазах пацана защипало и предательски зачесался нос.
— В общем, так, — бaбушка встала и подошла ко внуку. — То, что ты рyбль утащил, отцу не скажу, а ты каждое утро за это будешь помогать мне ягоды на варенье собирать. А на озеро и вечером с мальчишками сбе́гаешь. А также будешь помогать мне стерилизовать банки для закруток, и никаких выкрутасов! Будешь слушаться меня во всём. А пёс… иди, что ли, возьми плошку в сенях, ту, синюю, да налей ему щей. Кормить и дрессировать сам будешь.
— И вот ещё, — глядя на мальчишек, что наглаживали пса, пока тот жадно глотал щи, бaбушка протянула Витьке свёрток, — Дмитрич просил передать.
Витька разорвал газетную обёртку и обомлел.
У него в руках лежал новенький двухтомник Дюма «Граф Монте-Кристо» и красивый, широкий кожаный ошейник…
Автор: Вера Шахова
