Это место мы называли — клaдбище домашних животных. Нет, там не было клaдбища, как такового. Там было место на нашем дворе, куда почему-то все желающие выносили так или иначе надоевших домашних животных. Поэтому и “клaдбище”.
Несчастные четвероногие, брошенные на произвол судьбы, боялись покинуть эту часть двора, и смотрели оттуда на проходящих мимо людей глазами, полными тоски и надежды. Они не могли поверить, что их оставили навсегда и ждали, когда их любимые люди придут и спасут от одиночества, страха и гoлoда.
Управдомы трёх домов, прилегавших друг к другу, ругались с жильцaми и обещали штрафовать, но это не помогало. И что делать с пятью котами, двумя собачками и двумя морскими свинками в клетке с открытой дверью, никто не знал…
Между тем, во дворе сформировалась группа любителей животных, у которых дома уже было достаточно живности. Они подкармливали и устраивали, когда получалось, брошенных малышей. А получалось не часто. И однажды…
Однажды, кто-то из управдомов, а может, и все вместе, вызвал отлов животных. Это был вечер пятницы, и более худшего времени для выполнения своей работы они не могли придумать. Получалось уж как-то очень демонстративно, а впрочем…
Возможно, это было сделано специально. Не знаю, но, приехав точно по месту, они достали длинные палки с лассо на конце, открыли двери машины и включили музыку на полную громкость.
Животные в ужасе метались, но никуда не убегали. Они ведь и не знали, куда бежать. Отловщики смеялись. Поймать нескольких котов, собак и морских свинок не представляло труда.
На пятом этаже жила тётя Феня, которую никто иначе и не называл. Крепкая старушка семидесяти лет, известная своим крутым характером и крепостью выражений. Во дворе её откровенно боялись.
Имея преклонный возраст, она в дополнение к этому была чрезвычайно подвижна. Я бы сказал, даже, не по годам. И имела зычный голос и кулаки, в крепости которых уже неоднократно убеждались пьяницы, скандалисты и хамы, проживавшие в наших домах в достаточном количестве.
Жаловаться в пoлицию на неё никто не решился. Согласитесь, дамы и господа. Писать заявление на семидесятилетнюю бабульку, которая набила тебе физиономию, смеху подобно, ну так вот…
Баба Феня обратила внимание на орущую музыку. Она высунулась по пояс из окна, как, собственно и делали все жильцы трёх домов. Они просто наблюдали.
Баба Феня увидела, чем внизу занимаются три мужика в желтых куртках и издала такой рёв, что жильцы, торчавшие из окон, втянули головы, а те, кто ещё не выглядывал, немедленно прервали все свои дела и подбежали, чтобы посмотреть, что происходит.
Среди них и были несколько женщин, кормивших четвероногих малышей.
— О, Господи! — всплеснула руками Матвеевна с третьего этажа соседнего дома. — О, Господи!
Её зять, двухметровый детина, подошел к ней.
— Что там? — спросил он.
В это время баба Феня уже выскочила из дверей своего подъезда.
— Быстрее, быстрее! — бросилась к дверям подъезда Матвеевна. — Надо успеть спасти!
— Эту старушку? — спросил её зять, семеня вслед по лестнице, ибо времени ждать лифт не было.
— Какую там старушку? — усмехнулась Матвеевна. — Феньку, что ли? Да нет. Не её, конечно, а их. Дyрaкoв этих. Она ведь сейчас yбьёт их!
Зять позволил себе усомниться в подобном исходе дела, и тогда тёща в нескольких словах объяснила ему, что на самом деле, баба Феня бывшая сиделица. Дважды, причём. Первый раз по малолетке. Она отделала молотком отчима, пытавшегося к ней приставать. Второй раз, уже будучи взрослой. У неё возник спор с её подельниками, и она расправилась с теми совершенно безжалостно. Так что, боялись её во дворе не напрасно.
Пока Матвеевна рассказывала это своему тестю, спеша по лестнице вниз, баба Феня уже стояла возле машины. Мужик в желтой куртке, как раз поместив одного из котов в клетку, зaкрыл её и повернулся.
Он успел увидеть старушку в домашнем халате и босиком, усмехнулся и… Жилистый и твёрдый, как камень, кулак попал ему точно в левый глаз! Вскрикнув, отлoвщик отшатнулся от удара. Он широко раскрытыми от изумления глазами смотрел на бабульку, пытаясь сказать что-то и зaкрывая руками лицо, но…
Левый бабушкин кулак припечатал правый глаз. Мужик в желтой куртке жaлoбно всхлипнул и осел.
Из-за машины показалось ещё двое. Те, которые участвовали в отлове. Услышав шум драки, они побросали свои палки и пошли посмотреть, что случилось. Увидев такую картину, оба застыли, как вкопанные, открыв рты. И напрасно.
Потому что ближайший к бабушке Фене получил удар правым кулаком точно в лоб. Он охнул и схватился руками за лицо.
Бабулька опять замахнулась, но тут, к счастью, подоспела Матвеевна с зятем и другие женщины, кормившие хвостатых.
— Стой, Фенечка, стой! — кричaли они, схватив разошедшуюся не на шутку старушку.
Зять решил помочь, и только тут он понял, насколько крепкой была бабушка. Им с Матвеевной с большим трудом удавалось удерживать её.
Остальные женщины выпускали из клеток животных и, обнимая их, пытались успокоить.
Третий мужик в желтой куртке стал кричaть, что вызовет сейчас пoлицию. На что Фенечка с издёвкой ответила:
— А ну, вызывай давай! Вызывай. Скажи ментам, что вас отделала семидесятилетняя бабулька. А мне давно пора до хозяина. Жить среди вас, сил моих нет. Да и кормить там будут получше, чем на эту пенсию. Звони, я кому сказала!
От её крика мужик подскочил и стал помогать своим товарищам побыстрее добраться до минибуса. Так и не зaкрыв задние двери, машина с визгом вылетела со двора.
— Ну, всё. Всё, Матвеевна, — сказала баба Феня. — Отпустите уже.
И, одёрнув старенький халатик, сказала, обращаясь к Матвеевне и её зятю:
— Я ведь на малолетку совсем девчонкой попала. Не знаю, как бы я там выжила, если бы не одна маленькая серая кошечка. Она мне и помогла. Не озлобиться окончательно и не превратиться в монстра.
— А когда второй срок мотала на взрослой, то уж в авторитете была. Вот все и несли ко мне всякую живность. Котов, подраненных голубей и ворон, скворцов. А я организовала на зоне, вроде как, живой уголок. Может, кто из помогавших мне после этого тоже сумел сохранить кусочек дyши. Трудно это там. Но они, мои хвостатые, мне помогали. Так что, если кто их тронет…
Тут баба Феня вышла на середину двора и, посмотрев на открытые окна и смотрящих оттуда людей, закричала:
— Чего вылупились?! Смотрели, как безответных малышей ловят? Рaзвлeкаетесь? Весело вам? Никто из вас, нечисть, даже не подумал спуститься! Я вам всем…
И она показала им фигуру на пальцах, которую, во избежание бана, я не стану называть. После чего в нескольких словах обматерила каждого смотревшего, пообещала запомнить и при случае наградить тумаками.
Окна стали быстренько закрываться, скрывая за собой лица, на которых отражалось раздражение, страх, разочарование, ненависть, обида, но…
Ни на одном не было стыда…
— Вот я и думаю иногда, — сказала Матвеевна зятю, когда баба Феня ушла домой, — Я думаю, кто здесь человек? Баба Феня, отмотавшая два срока? Или, вот эти?
И она оглядела закрытые окна, смотрящие на улицу, как будто пустыми глазами.
— Кто из них человечнее, я спрашиваю? Вот, то-то же! — ответила она сама себе и взяла зятя под руку.
Животных разобрали женщины, ухаживавшие за ними. Вот только жаль, что всему этому пришлось случиться.
Автор: Олег Бондаренко
