Иду сегодня, смотрю, подростки стоят, хихикают, куда-то пальцем показывают. Машинально взглянула туда же. Бабушка на качели качается, рядом палочка стоит, с которой она обычно ходит.
А бабулечка так ногами внизу махает, чтобы качели сильней качались. И такая радость у нее на лице! Тут вторая старушка подошла, попыталась оставить, та ее давай отгонять. Вмешавшаяся кричит:
— Уйди, Петровна, не позорься. Тебе 80 лет, чего ты как cyмacшедшая! Только дети должны на качели качаться! Ты еще на лазенки залезь!
И остановила-таки. А та бабуля взяла свою палочку и поковыляла… к лазенкам. Схватилась за перекладину и давай приседать! Ну, подруга пробовала ее и оттуда утащить, да не вышло. А ребята вначале смеялись, а потом притихли. Вдруг кто-то из них сказал:
— Пошли. Не надо снимать. Молодец бабулек! Пусть, вон она как улыбается. Моя бабушка Вера тоже, когда с младшим братом играет, то прыгает, то ползает с ним по полу. Им же тоже охота! Как нам!
И я подумала о том, а почему, собственно, мы всегда должны делать то, что ждут окружающими, то, что предписано какими-то нормами? Кто их выдумал? Нет, я не говорю о каких-то общепринятых принципах жизни в обществе.
А вот о таких, простых. Ну, захотела бабушка покачаться, пусть качается! Почему она сразу «опозорится?».
Или ей надо, как стандарты требуют, прилипнуть к скамейке и обсуждать всех проходящих мимо? Помню, моя баба Сима уже совсем неважно себя чувствовала. Родители ее красиво одевали, чулочки, платьице нарядное, туфельки. Выводили во двор, чтобы воздухом подышать. Только на лавочку посадят, где уже пара пожилых восседает, к подъезду идут, оборачиваются — а она следом за ними.
— Не могу я так! Не могу без дела сидеть да болтовню слушать! Вот на велосипеде бы сейчас прокатиться. А? На велосипеде? — и столько детской надежды плескалось в ее глазах.
И папа пошел тогда за велосипедом. И бабушка осторожно крутила педали, а он его держал. И также глазели окружающие. Потому что бабушке надо сидеть на лавочке! А ей все хотелось чем-нибудь заниматься! Поехать на байдарке, пойти в поход. Или поплескаться с нами, внуками, в дачном бассейне. Попускать мыльные пузыри, посмеяться.
А одна моя знакомая, Нюра дошла до нервного тика — моргать часто стала. Она работала в одной конторе. Там надо было ходить на шпильках, юбочки-блузочки, прически гладкие. А у нее волосы были рыжие, такие, как проволока, вот она их безжалостно прилизывала всегда. И еще Нюра была очень непоседливая. Ей тяжело в рамках. Но с вакансиями трудно, приходилось терпеть. И жить так, как надо.
Только точка кипения у Нюры наступила. Она уволилась. Ее пробовали остановить, мол, пожалеешь. А Нюра вышла на улицу, как раз лето, гроза. Сняла свои шпильки, оставила их рядом с крыльцом и пошла босиком. Во всем свое приличном офисном одеянии. Волосы, правда, распустила. Ей, рассказывает, все машины бибикали. И подвезти предлагали. Нюра отказывалась.
Она шла под теплым дождем босиком абсолютно счастливая! Именно это ей так хотелось давно сделать. Хотя тоже стала объектом пристального внимания, не каждый раз увидишь на центральной улице в проливной дождь довольного человека, который к тому же топает босиком. Но Нюра, вспоминая об этом, говорит, что ни за что бы в тот миг не поменялась местами ни с кем на земле!
Или взять Ларису, мою соседку. Она с мужем всегда в отпуск за границу ездила.
Ей все в подъезде завидуют. Есть только одно «но».
Лариса никуда не хочет ехать! У нее на поселке, что в получасе езды от города, живет бабушка. Деда нет, а бабушка есть. Лариса у них все лето в детстве проводила. Речка там, гуси, поросятки по улицам, коровы. И она каждый отпуск хотела туда! Чтобы попить своего молочка, посидеть на крыльце, посмотреть на звезды. Побыть с бабушкой, попечь пироги и хлеб в настоящей печи. Но как только робко заикалась об этом второй половине, тот поднимал вой. Как, впрочем, и ее подруги.
— Ты с ума сошла? Это же слишком по-простецки! Надо селфи выкладывать с отпуска, ты год работаешь, чтобы потом в это захолустье отправиться? Жить надо статусно! — говорили они.
И Лариса ездила. И мучилась всегда. Солнце палящее она не любила, чужая речь действовала на нервы. В общем, с поездки приезжала вымотанная, в отличие от мужа. Тот всем хвастался, описывал шведский стол, экскурсии и прочее. Так продолжалось до этого года. Недавно вторая половина Ларисы снова засобирался туда, где жара. Только на этот раз она ему сказала следующее:
— Знаешь, дорогой, ты можешь ехать хоть в теплые края, хоть на Марс! А я еду к бабушке на поселок! Одна! На весь отпуск! И не надувай щеки и не выпучивай глаза. Хватит с меня, наездилась! Я хочу туда, где мне ceрдцeм спокойно! Я много лет туда хочу, да ты не даешь! Все, хватит!
И уехала. Самое смешное, что муж, помаявшись, сдал свою путевку. И тоже за Ларисой поехал к ее бабушке. И по слухам, отдыхают там замечательно. Можно сказать, медовый месяц на селе. Всего-то и надо было: одному сделать не так, как всегда, чтобы почувствовать себя счастливым. А второму — услышать!
Не так давно прыгнула с парашютом Эльза Капитоновна, которой 75 лет. И больничная карта у нее как «Остров Сахалин» Чехова толщиной.
— А я не могу больше есть протертую пищу без соли и сахара и бояться ступить каждый раз так, словно рассыплюсь! Надоело! — заявила детям Эльза Капитоновна.
И договорившись с внуком своего знакомого, умчалась на аэродром. После того прыжка ее не узнать! Словно второе дыхание открылось. Еще с каким-то дедулей переписывается в соцсетях. Они там познакомились, он еще тот прыгун!
В общем, дорогие мои, если душа чего просит — не отказывайте! Даже если вызовите осуждение или недоумение окружающих! Жить-то вам! Пусть всегда будет тот самый пресловутый вкус к жизни!
Ну а я буду езду на роликах осваивать, давно мечтала. Не умею совсем. И во дворе по дорожкам катаются только малыши. Представляю, как отреагируют другие люди, когда окажусь там, детвора-то ездит круто да шустро! Может даже, упаду. Ну и пусть. Встану. Зато сделаю то, что хочу! Пусть и не так!
Автор: Татьяна Пахоменко
