Моей родной сестры Светланы среди пропавших без вести на чужбине нет: я не видела смысла подавать ее в розыск. Зато я ходила к известной гадалке и она утешила: Светлана жива и обязательно найдется, но впереди — долгая дорога к встрече. После такого пророчества мы с Настей, моей 13-летней племянницей, три года терпеливо ждали известия. Но даже в худшем сне НЕ могли представить, что она будет именно такой …
«Она мне больше не мама!» — со слезами воскликнула Настя и хлопнула дверью. А я так и за цепенела среди комнаты с трубкой в руке.
До сих пор мы легко находили общий язык, ведь Настя — девочка очень общительная. Я даже в шутку ей упрекала: «Настя, не будь такой балаболкой!» Кажется, между нами нет закрытых тем для общения. Но стоит только поинтересоваться, как Насте жилось и девчонка сразу замыкалась в себе. А еще у нее есть тетрадь, она не показывает никому. Но как-то забыла его на письменном столе. Я открыла — а там на первой странице большими буквами выведено: «МОЮ МАМУ украли чужбине», а далее — стихи. Она писала, надеясь, что Светлана обязательно их прочитает …
Светлана — моя младшая на десять лет сестра. С раннего детства она пыталась быть очень самостоятельной, не хотела признавать моего старшинства и моей опеки. Все же, как задумала, так и сделает. Вот и с этими заработка так же. Умная. Сообразительная, красивая! Зачем ей было связываться с этим бизнесом?
Светлане, несмотря на их многочисленные таланты и яркую внешность, не повезло в жизни. Она сама воспитывала дочь, а не надеясь на помощь бывшего мужа. Не достаток они не знали, так как Светлана имела репутацию в хорошей компании, но ей всегда хотелось дать дочке все самое лучшее.
Светлана занялась коммерцией, потому что имела характер. А еще побудили жизненные обстоятельства. После развода с мужем и распределением имущества Светлане пришлось перебраться из трехкомнатных в однокомнатную квартиру. А потому ее наибольшей мечтой было заработать себе на приличное жилье.
Ее пригласила подруга в совместное предприятие, что специализировалось на косметике. Сначала дела шли неплохо, но потом начались проблемы. Зарубежные партнеры убеждали, что все это трудности временные и скоро все наладится. Со своей стороны Светлана прилагала максимум усилий, чтобы быстрее исправить ситуацию. Даже взяла кредит в банке под залог собственной квартиры. А вскоре фирма постепенно рухнула, вместе с ней и Светлана с Настей.
Вскоре Светлана позвонила и похвасталась, что устроилась неплохо. В бизнесе, кажется, вырисовывались перспективы. И сейчас она учит английский, чтобы возглавить филиал фирмы где-то в Европе. Больше вестей от сестры не было. Я догадывалась, что ей просто нечем хвалиться, а жаловаться она не любила. Поэтому мне оставалось только ждать следующего известия от нее. И я дождалась …
Приезжайте за девочкой
Как-то поздно вечером раздался междугородную звонок. В тревожном предчувствии екнуло в сердце. Звонили из Министерства иностранных дел. Незнакомый женский голос сухо поинтересовался, кем мне приходится Настя. Ах, родная племянница? Тогда приезжайте за девочкой.
Крестьяне поняли: что-то произошло. Оставленные Светланой деньги на дочь давно закончились, и для чужих людей она стала обузой. Девочку перекупили цыгане, жившие здесь же, в населенном пункте. Было лето, и ее забрали со собой в Букурешти — просить милостыню. А на зиму цыгане вернулись к родному селу. Имели там хороший и большой дом, но Настю поселили на хозяйственной кухни, где готовили пищу для птицы.
Когда мы с сотрудниками посольства приехали в село, я даже не узнала племянницы. Помнила ее холеной, ухоженным ребенком. А тут сын поднялся к машине, чумазый, оборванный цыганенок. На улице глубокая осень, все ее ровесники в школе на уроках, а она босая, раздетая, с хворостиной в руке — пасет гусей …
Встреча была одновременно радостной и тяжелой. Настя бросилась мне на шею с отчаянными рыданиями, а я не могла произнести ни слова — дух перехватило.
Мы заехали в сельсовет, чтобы узнать, не оставила Светлана хотя бы каких-то документов на дочь. Выяснилось — ничего: очевидно, действительно, планировала быстро вернуться за ребенком.
Всю дорогу в Винницу Настя намертво держалась за разделение моей юбки, чтобы не потеряться. Мы стали жить втроем: я, Настя и мой сын-студент. С мужем я тоже давно разведена, но он помогает нам деньгами, ведь на мою одну зарплату очень трудно учить сына в университете. А еще я благодарна ему, что с пониманием отнесся к нашей ситуации и помог приобрести Насте одежду и обувь, потому что привезла ее домой практически раздетой.
Настя снова пошла учиться. Правда, сначала через комиссию несовершеннолетних пришлось восстановить все утраченные документы. А еще очень много помогли учителя, ведь за два года на чужбине девочка практически забыла родной язык и очень отстала от своих сверстников. Поэтому пришлось очень много дополнительно заниматься, чтобы Настя могла учиться именно с однолетками, а не младшими детьми. В комиссии несовершеннолетних мне предложили оформить опекунство, чтобы получать материальную помощь от государства.
Но я все надеялась — отзовется сестра — и НЕ спешила с решением. А чтобы свести концы с концами, нашла подработку — уборщицей на АЗС. Мы с сыном работали там посменно. Я утром — перед работой, а он — после занятий в университете. И лишь недавно, когда уже было понятно, что больше не надо ждать мамы, я стала официальным опекуном девочки.
«Ваша сестра в коме»
Что я могу сказать о беде сестры? Или она попала в какую-то финансовую зависимость, осуществила непродуманную сделку, задолжала кредиторам? Ничего не знаю, только могу догадываться.
После посещения гадалки вернулась домой очень задумчивая и сказала Насте: «Нам надо ждать. Увидишь, все будет хорошо». С этой верой мы прожили три года. До рокового звонка. И надо же было, чтобы Настя оказалась рядом.
Звонили из Болгарии. Администратор одной клиники неплохой, на русском сообщил, что у них уже несколько месяцев находится Светлана. Пациентка в коме привезли какие то незнакомые люди, сказали, что нашли на улице. А на днях по почте поступили Светы документы. А среди них — и номер моего городского телефона. Состояние пациентка стабильно тяжелое, поэтому, не могут ли ее родные прибыть в клинику?
Реакция Насти была непредсказуемой. Она пропустила мимо ушей информацию о состояние мамы, зато поняла, что она не пропала в Турции. Она все это время была в Болгарии и молчала! Итак, мама отказалась от нее! А, значит, Настя не хочет о ней знать.
Оправившись от страшной новости, я пробовала было поговорить с племянницей, но постоянно наталкивалась на вопрос, ответов на которые не знаю где мама была все это время и почему молчала, не передала ни одной весточки, почему покинула ее на произвол судьбы? ..
Больше этой темы мы не касались. Как не было того звонка. Зато я пишу письма во все возможные инстанции, чтобы помогли переправить Светлану домой. Может, здесь, рядом с родными, она наконец опомнится. Жаль и боль за сестру не дают мне спать по ночам. А здесь еще недавно нашла в помойном ведре Настину тетрадь со стихами для мамы. Я вытащила ее и спрятала, чтобы повезти в Болгарию.
Надеюсь, со временем Настя обязательно простит и поймет маму …
